Шуршало небо в листьях освещённых,
Внушая жизни трезвость и покой.
Порталы в золоте - дубы, берёзы, клёны
Хранили строгий сумрачный покрой.

Всё дальше-глубже в холоде закатном
Трудней поймать теплеющую жизнь.
Покрылись мглой намоченные карты.
Возьми, попробуй - лужам улыбнись.

Вонзи себя в мурчащее предлесье;
Сойди в низины: пусть влекут шаги.
Быть может, ты почуешь сладость песни,
Ведущей в Край Кощея и Яги.

Бурчит котёл, и прячется избушка,
Усыпанная пламенем с ветвей.
Ступай в лучах, и трели струн послушай:
Ты станешь сам мудрее и светлей.

В златой дали, в блистающих озёрах,
Куда не даст залезть холодный дух,
Змеиный хвост и когти кистепёрых:
Богато дивного: немеют взор и слух.

Оконца замка светятся тревогой -
Спугнули ветры тысячи свечей.
Полился дождь, стирая в грязь пороги
В тот Край, который виделся светлей.

Стою на улице из камня мокрой грусти.
Приснился, видно, сказочный портал.
Облезли палки - стало душно... пусто
На поле чёрно-серого листа.

У осени двуличная натура:
От ласки до секущих холодов.
Укрылась в пне когтистая фигура,
Пропал дворец. Скользнул в опасный ров.

Идея в том, что злато не ржавеет,
Останется, как очи звёзд, верна.
Портал погас. А искра в нём алеет,
И в искре Той - волшебная страна.

Я Тебя сгенерирую: будешь моделью и схемой —
Лабиринтом и лестницей липких научных шагов.
Электронные связи заменят и клетки, и вены.
Технология сможет засыпать космический ров.

Посчитают, и мертвенный быт перевертится.
Позабудется то, что когда-то нетленным звалось.
Загорится в рассвете немыслимом мельница
И вберёт наши страсти, как вкусный зернистый покос.

Разберёт на сигналы пороки, вопросы, идеи;
Удалится в себя надувать для людей сто зеркал.
И над каждым из нас персональные ветры завеют,
Отворяя для каждого собственный герцогский зал.

Я Себя сконструирую: собственный двигатель жизни;
Привезёт он меня и в болота, и в ясную даль...
Но в далёких пещерах, как тина, тревоги повиснут,
Что я сам для Кого-то — не ярче, чем просто деталь.

Почему ты всегда поступаешь обычно:
По порядку, как "надо", как "вписано" в быт?
Ты не думаешь: тёмен иль ясен обычай,
И в болоте каком корень правил лежит...

Затуманился взор от прогулок кругами,
Позабыты мечты о желанном маршруте своём.
И, задрав рыло вверх, толстолобо ругаем
Тех, кто в крышке капкана не видит свой дом.

Не ругаю: приветствую только и славлю.
Открываю страницы, исписаны дивным пером.
Только тот, кто горит, в силах золото плавить —
Обжигая фаланги, дописывать том.

Затуманилась жизнь: принакрылась большим одеялом;
А под ним новый свет разыгрался в бездонной душе.
Только те на Земле восставали в веках и сияли,
Кто горел и кружился в одном лишь своём вираже!

Не пытайся смотреть на другого,
Словно личность — объект для тебя.
Общий мир: и планета, и город
Без претензий в Пустотах летят.

Без гордыни и без предрассудков
Испещрили для нас небосвод:
Ты же, сидя в космической будке,
Создаёшь для других сто забот.

Не советую: может случиться,
Что посмотрят в тебя с высоты
И решат, чтобы больше не лился
На тебя звёздный свет с Пустоты.

Выше звёзд взметнулись листья:
Это значит — ход открыт!
Нет интригам, злобе, мести —
Хватит вам по-волчьи выть.

Взгляд немой пронзает выси.
Меч холодный колет грудь.
Там в лесах... большие рыси.
Разве можно лечь, уснуть?

Разве можно кинуть сказку,
Как потёртое тряпьё?
Что останется? Зараза?
Неуёмное жульё?

Что нам мир, когда есть листья:
Свод, ведущий в мир-фантом?
Мир, где каждый держит кисти:
В них мурчание и гром.

Кисть создаст такие своды,
Где захочется вам жить.
Так давай взломаем коды,
Чтоб самим пространство сшить!

Лето сбежало от крыльев холодного ветра:
Ветра, несущего листья и строгий расчёт.
Точность шагов и пожухлость притихшего света —
Эта волна, я надеюсь, до счастья несёт...

Может казаться тропа и опасной, и сложной.
Ноги скользят по лежащей чумазой листве.
Только не падай, и станет, что хочешь, возможным:
Мучайся, действуй — вот твой нерушимый завет!

Воздух вливается в лёгкие с новой идеей:
Мыслью о том, как быстрее вращать всё вокруг!
Царствует пусть, озарённая Солнцем затея,
Голубем нежным, отпущенным с трепетных рук.

Лето бежит от колючек привычной аллеи.
Нет, не боюсь я уколов пропитанных ядами стрел!
В древние створы ворот я ударить посмею —
Вы! Открывайте! Я вышел! Добрался! Успел!..

Тёмные кущи, и в небе пульсирует светоч:
Светоч-цветочек, войди в изумрудное ложе;
Клонится к мозгу рогатая веточка-ветка,
Колет: "Воспрянь — ты отбытого часа моложе!"

Дыбится шерсть, серебрятся ворота в Другое:
Ворон порхает, как бабочка-бражник впотьмах.
Главное — сказка: забыто навек остальное:
Порвана с хлюпом и звоном тугая тесьма.

Топи болот и несущийся в лунности призрак:
Он навеки убьёт или вечную юность спасёт?
Пробирайся вперёд, оцарапайся нежно и быстро —
И пускай завихряется ветер в изнеженный рот!

Веточка-ветка, подай мне щербатую лапу!
Только в колкой тебе я увидел свой шанс на побег.
Да, я ленивый, сонливый и грустный, и слабый:
А ты вырви меня и даруй бесконечный успех!

Я предлагаю Вам, Высшие Силы,
Увидеть меня и мой луч, мою мысль;
Выйти за рамки никчёмного тела,
Всплыть в многогранную высь!

Там, в беспредельных витаниях судеб,
Встретить великих и вечных людей.
Лучшие люди по краскам не судят —
Дела им нет до червей!

Дела им нет до метания мнений —
Главное, жив наш шар.
Тот, кто решает: неверно ли, верно ли —
Дурень, чей дух — просто пар.

Пар, чья судьба — только тучи:
Тучи прольются на почву дождём...
Влага — растениям слаще и лучше.
Люди, забудьтесь под капли фантазией-сном!

Я засыпаю в молениях Богу:
Или тому, в ком виден Небесный Грот...
Встаньте с тараном! Пробейте дорогу,
Ведь кроме тебя до Счастья никто
Не дойдёт!

Одно. Оно. Мерцает в полусвете.
И этот свет со спутника уплыл...
Пока один волчок в потёмках выл,
Нас мир успел холодной бурей встретить.

Встречал, учил и гнал в пучину ссоры:
"Кто я? Кто ты?" И проблески небес
Дарили нам один седой навес,
А мы тушили пламенные взоры.

Вперёд! Зачем вперёд? Там пламя гасят!
Там камни режут в кровь, а нам идти.
Там выдадут насмешливый вердикт,
Всё-всё чуднОе масляным закрасят!

Останешься в пустыне: острой, чуждой.
Твои миры истреплются, как пыль.
Тебя заколют: выть. И выть. И выть.
Ты просто капля. Даже и не лужа.

Не надо гнать вперёд в пустые фразы.
В них нет мелодий. Только нудный ритм.
Не мир Богов. Не Греция, не Рим —
А только лишь какая-то... зараза.

Эта тёплая осень... гуляет ласкающий ветер,
Поглощает тревоги невидимый юркий поток.
Эта сладкая юность. Но ночью рисуется срок —
Почему пропадает в касаниях холода лето?

Почему исчезают знакомства в безоблачном парке?
Удаляются песни в сентябрьском звоне у школ...
Возвращаются мысли о том, для чего я пришёл:
Об ошибках, сомнениях: "Правильно? Брак ли?"

До чего доплывёт равномерно текущее время?
Приведёт ли к победе? Умножит ли тихую грусть?
И вообще... до чего я по сердцу и духу стремлюсь?
И какое оставлю в полянах-столетиях семя?

Да и нужно ли сеять, когда покидаешь угодья?
Пролетают года, обращается в сажу успех.
Карусель истирает понятия "низ" или "верх",
Ведь любые успехи — всего лишь песочная мода.

Эта сложная осень... забуду про листья и ветер,
Заливают иллюзии грязный холодный поток.
Для улыбок и грусти назначен положенный срок —
Оттого исчезает в касаниях времени лето!

Перестали порхать беспризорные мысли по лету;
Успокоились чувства, и в косы собрался огонь.
Призывает сентябрь к порядку, покою, ответу —
Направляется в герцогство Знаний обузданный конь.

Не волнуйся: возьмись за поводья покрепче,
Начерти перед мысленным взором извилистый план.
Отправляйся на свет, и да пусть он тревоги излечит —
И наполнится сердце биением радостных тайн...

По звонкам-остановкам размечен чертёж до победы,
Перемены как шансы подумать о свежих мечтах.
Мы — всего лишь проникший в сознание Космоса ветер,
Научившийся думать о Доме, листать и читать!

Перелистывай книги, вздыхая о сложностях Мира:
Собирай по кристаллам зерцало забытых эпох.
Совершенствуйся, чтобы планета тебя не забыла,
Отворяя без жадности сотни лучистых дорог!

Ведь не только в фэнтези дорога блистает от злата:
Ты и в жизни разыщешь подобный светилам кирпич.
Просто действуй, дерзай, и друзья будут рады —
А друзья — это все, в ком откликнулся радостный клич!

Посмотри-ка на Солнце: на яркое нежное Солнце —
Неужели оно разделило на классы всех нас?
Поглядите на пятна: меж нами они тоже водятся;
Изводите вы их — вот вам мой королевский указ!

Просыпайся! Не царь ты — приказы в фантазиях только:
Остаётся стучать до людей искажённой клюкой:
"Просыпайтесь! Ведь если не сыщете волю,
Не поймаете вечный блаженный желанный покой..."

Не поймаете сказку, и бабочка канет в темницу:
Вместе с ней улетите в забвение вы!
Прекратите кривить удивлённые новшеством лица,
А не то превратитесь в останки пожухлой листвы!

Улица, постройки, сосны —
Всё столпилось меж теней.
Дух игры круг Солнца носит —
Будьте искренней, тесней!

Не столом набитых файлов
Память греется в груди.
Не приказом лёд растаял,
Не вердиктом нас судить.

Мы свои значки готовим:
Всякий ткёт по нраву стяг,
По уму, по зову крови
Лошадь вывел и запряг.

Нет судьбы на острых стрелках,
Линий рока в площадях.
Хватит думать цифрой мелкой —
Планы личность не щадят.

Выход в утро на линейку —
Это просто твой маршрут:
У других свои идеи,
Как дойти, где бродит Суть.

Не кради бокал бунтарский
У того, кто хочет пить.
Не лишай героя сказки.
Может, он для Мира — Кит?

Он пронзит кинжалом волны,
И омоет нас прибой.
Будь ленивым, подлым, сонным...
Только, я прошу... СОБОЙ!

Зачем вы проклюнули водную гладь —
Собаками рьяно скандалить?
Не стоит писать умножение зла:
Советовал вам Ла-Тари.

Полюбите рьяно блестящую медь,
А пуще неё только злато,
Сплетётся по странам смертельная сеть:
Задолго предрёк Ла-Тари.

Создали удел и рассорились им,
Упились своим разладом?
Прогрессу кабаний поставили клин:
Заметил в сердцах Ла-Тари.

Природу согнали с привычных земель,
Сгубили зелёные дали.
Желали награду из Космоса съесть:
Вас упрекал Ла-Тари.

Построили город и горести в нём,
Добрее в веках не стали.
Сожжёте планету и небо огнём:
Ворчал без конца Ла-Тари.

Остались пустоты без радостных глаз,
Валялось без пользы злато.
Закончен у гроба Вселенной рассказ,
Омытый в слезах Ла-Тари.

Луч спотыкается в сетках листвы.
Заперт от рощи недремлющий шум.
Сумерки, укройте то, что я держу.
Страсти и тревоги, вам пора остыть.

Думает под кроной вечный змей дорог:
Млеющие ноги — вот твой пассажир.
Вместо скучной карты — мифы-миражи.
Дайте в них укрыться — в мире я продрог...

Грот не виден людям: это тайный лаз,
Выползший из мрака только для меня.
В нём публичный облик можно просто снять,
Лист раскрыть щербатый и начать рассказ:

"Прочь уноситесь, горбатые твари,
Воз унесите пожухлых камней!
Сами как стены безликие стали —
Стены, и в окнах не сыщешь огней".

Каждый рождён с первородной печатью.
Время. Засыпал узоры песок.
Тайные дали увесил замок,
Сердце отрезал от искренней части.

Время. Безлюдье. Всё гуще сплетенье;
Тише орёт обезличенный кот.
Больше не виден в высотках восход.
Мёртвые сказки — костей ожерелье.

Павшие духи: избушка на ножках,
Вой из болота: вещающий кот.
В думах оставлен холодный восход —
Истина там, где живёшь понарошку.

"Горя испейте, гранитные твари, —
Жуткого горя без бликов мечты.
Сами такими по выбору стали:
Серая площадь. Квадрат пустоты".

Больше не нужно вставать спозаранку
В сетке обмана из мерзостных слов.
Листья поймали и склоки, и ранги;
Всё растворили в аллее. Dissolve.

Мне жаждется с детства, как крови — вампиру,
Проспавшему ряд скоротечных эпох,
Распутать по нотам природную лиру,
Дойти до порога вселенских дорог,
Дорыть до истока начальных дорог.

Как вырос в пространстве живительный лучик,
Разбивший на камни пустоты без карт?
Умышленно делалось "хуже" и "лучше"?
Откуда возник первобытный азарт?
Из рваных вулканов убийца-азарт...

Когда содрогались первичные воды
От игрищ кальмаров кембрийской поры,
Считались ли где многозначные годы,
Случайно сражались морские дары?
Кто мерил на скачущих волнах дары?

Бездонные связи от Солнца до бездны:
Великий в тумане природный чертёж.
Для каждой травинки указано место.
Вселенский пейзаж несказанно хорош.
Невидимый план до молекул хорош.

Животные бродят, и цепь пищевая
Прочнее, чем саблей разящая сталь.
У этой цепи ни зазубрин, ни края —
Нельзя осознать, и снедает печаль...
Разгадка скользит, и змеится печаль.

Змеится решётка на тесной ловушке.
Религии, книги не срубят замок.
Не выйдет сомнения мифом порушить,
Не верится твёрдо в сплетение строк:
Фантазий философов, спутанных строк.

Струилась природа, и формы сложнели —
Возвысился в небо триасовый лес.
Безмозглые кроны не чуяли цели —
Понятий о том, что сейчас или здесь.
Какое же слово-бессмыслица "здесь"!

Народы на Землю, как рой комариный,
Налипли небрежно ползущей волной.
Купались до крови: кто умный — кто сильный,
Трагедии выли под ровной Луной,
Под чётко идущей по своду Луной...

Однажды в болезненном жаре простуды
Накинулся сон быстрокрылый на грудь.
Я корни увидел, объятые прудом,
А в кронах шуршала исконная суть —
Ушедшая в сказки Всемерная Суть.

Ударишь по листьям, и нервные сети
Закрутят по веткам, вальсируя, песнь.
В них точен процесс, и не надобно верить —
Попробовать просто повыше залезть:
В начало вселенских законов залезть.

Сидит на вершине потрёпанный ворон.
Сумеешь добраться — и душу склюёт;
Приглушит листва безответные стоны,
Уставится снизу болотистый рот:
Голодный до юных дерзающих рот.

Вращается мир, и волнуется Древо —
На листьях нейронами ползает свет.
Ему безразлична болящая вера —
Оно выдаёт только верный ответ:
Калёной иголкой пронзает ответ.

Иногда, просыпаясь с желанием славы,
Денег, успеха, большой суеты,
Понимаешь, что трудно до вечера плавать,
Бьёшься короной до боли в мосты.

Теряются планы без воздуха в лёгких —
Мысли пропали, и хочется спать.
Пробегают далёкие звёзды ли... блёстки
Прочь от мыслителя... или клопа?

Встрепенись и забудь о поблёкшем ушедшем:
Снова воспрянет с восходом мечта!
Зацепись за неё и с безумием шествуй
Вдаль от боязни свалиться с шеста.

I. Ворота
***
Ворота, упёршись в оползшую почву,
Зевают косой обезличенной пастью.
Последние травы... последняя сочность
За Гранью в темнице послушно погаснет.

Усохнет природа, и пёстрые крылья
Останутся пятнами дальней тропы́.
Пути на Свободу фантомы закрыли —
И вечность придётся за Гранью пробыть.

Героя не сыщешь прорваться обратно —
Запутает цепью холодная вязь.
Открылись в потёмках замежные карты;
На них проявилась крушащая страсть.

Ворота свисали гнетущим узором —
Неровным орнаментом игл, крюков.
Чернело зерцало, и кре́нились створы,
Криви́лся от злобы щербатый остов.

II. Дорога
***
Проминается серость под грузным ботинком,
Прорезаются камни в смягчённую грязь.
Вдоль обочины яма бурчащая выткана:
Разевает пахучую тёплую пасть.

Зажимает с боков многожалый кустарник,
Запирая просторы в давя́щий туннель.
Заглушается шорох душевных листаний;
Выползает на свет равнодушия зверь.

Остаётся ступать, не взирая на своды:
Не смотреть ни назад, ни в себя, ни вперёд —
Только слышишь, как песню трясина заводит,
Будто плачет исчезнувший в топях народ.

Усыпила дорога подземной молитвой;
Монотонными рифмами стали шаги.
Нескончаема тропка. Возможно ли жить в ней?
Нереально. Вперёд, хоть не видно ни зги!

III. Поле
***
Завершила дорога пленение тела;
Распахнула старинный в морщинах простор:
Разметались развалины справа и слева,
Нерушимые ветры вели разговор.

Здесь погибло, что высилось ярким колоссом.
Закопались осколки большого стекла.
Утопились в могилах вопросы и слёзы —
Не осталось добра, равнодушия, зла...

Ни звезды, ни лучины от призрака жизни:
Утомлённые тучи прибились под свод.
Даже небо не хочет светилами брызнуть.
Поломался естественной жизни аккорд.

Впереди замаячила острая глыба:
Источала багрово-насыщенный мрак.
Многозубый узор на полотнище выбит,
Разодрался вокруг перегнивший овраг.

IV. Дворец
***
Получилось пробраться за старые стены —
Значит, вышло покинуть гнетущий простор!
Коридоры — застывшие тёмные вены
Пригласили пройти в голодающий створ.

Заплутали пролёты извилистых лестниц,
Прибивая всё ближе... теснее к нутру;
Заиграли эфирные тихие песни
Заколдованной флейтой на вешнем ветру.

Отвлекаясь на голос таинственных партий,
Не заметишь крюков и обвисших цепей.
Не увидишь, как кресло шипастое катит,
Проползает вдоль стенки прирученный змей.

Оплетает конечности скользким канатом;
Оставляет бездвижно. Владыку зовёт,
И нисходит в подвал кровостоком заката
Тот, кто в мире без чувства столетья живёт.

V. Ксвия
***
Незаметная пластика рваных движений,
Частокол из ногтей на белесых руках,
Запечатан в зрачках вечный поиск мишеней,
Орошает слюной водопад свысока.

Проникают под кожу зазубрины жала;
Содрогается стоном прохладный подвал.
Беспросветная боль, и надежда пропала —
Отголоски от мыслей шептались едва.

Разрывают до ко́сти застрявшие спицы;
Вышивает пороги темнеющий дождь.
Под ударами в мозг искажаются лица.
Обнимает артерии серп или нож.

Полоснуло. Танцуют без ритма потоки.
Напитавшись душой, будет замок сиять.
Не взирает на тлен гуманизма уроков
Изощрённая сущность по кличке "Ксвия́".

VI. Дом
***
Встрепенулась жара над страданием духа:
Это значит, что время вернуться домой.
Острота ощущений уня́лась, затухла,
Как токсичная пыль под опавшей листвой.

Выходи, одевайся в другие костюмы,
Да и тельце другое прими... привыкай.
Убегаешь от дрязг и привычного шума —
Уплывает в исток Поднебесья река.
***
Играют ворота росой и цветами;
Трепещут замки́ переливами струн.
Кем после колючего трения станем,
Содравшего с нас расписную кору?

Забудем о мире... про ценность страданий.
Сгорят миражи из подвала Ксвии́,
Но вечно останется горсточка дани
В корзине, что мы для Вселенной сплели!
===
25.03-30.03.2025 г.

Посвящается Глории
***
Империя, и столп сияет.
Препятствий нет у Близнецов.
Пока народ визжит и лает,
Не легче тяжести оков.

Не слаще роль простолюдина:
Страдать, трудиться и терпеть.
Как шествовать дорогой длинной,
Когда не дан простой ответ?

Поведай мне, как с яркой лампой
Ступать сквозь щупальца и плен,
Когда родился самым слабым
В уколах мелочных проблем?

Когда залезть нет шансов выше,
А только с жадностью смотреть.
Чем спать усталой серой мышью,
Уж лучше в каждом дне гореть!

Удел придуман, чтобы править:
Дитя от гордости людей.
Традиций много страшных... ранних.
Зажгись лучом, дерись смелей!

Вздымай огонь над головами:
Пускай и едким будет свет,
Зато не в страхе под столбами,
Зато трещит огниво лет.

Начинается Новый, две тысячи двадцать пятый год!
Постарайтесь побольше узнать, научиться чему-то другому.
Нарисуйте картину, учите японский, составьте программный код —
Чтобы всё шло по плану, а не как обычно — неровным комом.

Окружающий мир полон знаний. Черпайте их бодро.
Усложняйте себя в лабиринте изящных путей.
Наша жизнь — это вечного жемчуга вечные сборы.
Это поиск весомых мыслей и бурных затей.

Закончен год, и в сумках спит учёба,
Проснуться чтобы вскоре с новой силой.
Пускай он будет добрым и особым,
Как в сказке Дед Мороз с улыбкой милой.

Начнут салюты вскоре раздаваться,
Гирлянды светозарно расцветут.
Погладит руки ель шершавым пальцем,
И в дом запрыгнут Счастье и Уют.

Шуршат минуты лентой незаметной,
Узор сплетая в целый шумный год,
А мы должны достойной выйти сменой,
Чтоб ярче стал Земли огромной род.

Когда спешишь проулком скучным
Гранит наук скорее грызть,
Не забывай о том, что случай
В судьбу любой способен влезть.

Всегда ходи, лежит где зебра.
Приметь пораньше светофор.
Потише где, старайся выбрать,
И спрячь подальше телефон.

Когда услышишь песнь сирены,
Семь раз на звуки оглянись,
Ведь если будешь слишком смелым,
Легко подставить сможешь жизнь.

Желаю, чтобы путь зелёным
Сверкал, как чистый изумруд.
Не время быть в дороге сонным,
Ведь быстрый век без сна идёт!

Не надо обижать котов, податливых и мягких:
И даже если когти выпустил, не вздумай обижать.
Быть может, кошечки, на тихих скромных лапках,
В каком тебе раю лежать, мяукают решать.

Ведь в каждой живности, большой и дико малой,
Заложен Чей-то страшный грозный план.
И этот план, не в рельсах и не шпалах —
И под откос его нельзя рукой послать.

Для Космоса такие же мы кошки:
Большие, мелкие, дрожащие в воде.
Вставай! Иди! И шествуй понемножку,
Чтоб выступить достойно на Суде!

И нет меня в заветном списке:
Моим строкам не выдалось похвал.
В жюри сидят, не видящие высей --
Ползущие в земле по лезвиям лекал.

В моих стихах планеты отражались,
Разлился по аллеям Млечный Путь.
А вы в изгибах бытности лежали
И в щёки Красоте вонзали прут.

Не спорю, много в наши дни поэтов --
Да только сложно мысли различать.
Постмодернизм по форме -- просто клетка,
И сквозь неё не выбьется мечта.

Писать "по моде" -- это та же догма,
Шумевшая в кострах на площадях...
Но я упрусь... продолжу понемногу
Нести Изящество на маленьких плечах!

Сплетни, кружащие крыльями ночи,
Что вы забыли на празднике света?
Правдой сквозь своды несётся комета —
Выживет только, кто истину хочет.
Выживет, выплывет, выйдет на сушу;
Вырастит когти и кинется в небо,
Выдаст народам иные заветы —
Можешь не следовать. Просто послушай...

Слушай и думай: в сонеты вникай.
Где-то укрылся в мелодиях Рай.

Кто смеет говорить со Мною свысока,
Тот будет послан далеко на склоны.
Не нужно путеводного листка
Тому, кто в колокол для всех трезвонит.

Коль хочешь Мне сказать упрёки,
Впиши их все в подратую тетрадь;
Скорми её голодным ярым волкам:
Я ВСЁ забыл, что ты хотел сказать.

Твои слова — писклявые и жалкие
Не значат ничего в Моей Судьбе.
Я видел и знамения, и палки —
Да только все оставил их во сне.

Теперь ступай и думай над собою.
Отлезь от тех, кто сам себе закон.
А волки всё таращатся и воют,
Выплёвывая твой облезлый том.

Первый:
===
В замке огромном приятно служить —
Знатным особам оказывать помощь.
Жизнь — это просто культурная роща:
Только не флора, а девы, мужи...
Чтите врождённые титул и статус,
Или не сможете жить без проблем.
Чтобы не вышел сомнительный казус,
Следуй потоком прочерченных вен.
Благо не скрыто в бунтарском безумстве —
Будьте покорны с истока до устья,
Внемлите мудрым советам великих —
Выбрось в историю дерзкие книги.
Только тогда свой покой обретёшь —
Станет хлебами взошедшая рожь!

Вторая:
===
Лучше прорваться в объятия Ада,
Нежели жить под влиянием вас:
Тех, чей звончее проклюнулся час,
Милых наследников райского сада.
Только борьба и наскоки на иглы
Ангельский образ соткали в тенях.
Где вы, орда покорившихся силе?
Можете только от драки линять!
Плохо и больно — но это мытарства
(Подвиги вписаны в вечные сказки).
Точность рифмовки нарушу я здесь:
Лучше погибель, чем цепи и меч.
В общем, живите, как сами хотите —
Может, и сможете Правду увидеть.

Светлые листья в романтике южной,
Тёмные ветры в холодных морях.
Важно, навечно мы любим и дружим,
Ручкой игривой копаясь в ветвях?
Ветках, ползущих сквозь дымные дали —
Дали, погасшие в мире вещей.
Лучик свободы сквозь призрак ищи —
Пальцы вперёд, даже если устали!

Светится лунное дальнее царство:
В нём сохранился исконный восторг.
Вместе со звёздами он зажигался —
Только наткнулся на старческий рог.
Нитка сомкнулась, шипела, погасла:
Больше не сыщешь фантазий и мечт.
Ты в услужении, глупенький Вася —
Силу свою не сумел уберечь.

Ради порядков остался без целей:
Просто живёшь и простейшему рад
В спёртой каюте на гаденькой мели.
Даже не выйдешь, чтоб выкопать клад.

Сколько туманов над холодом речки?
Столько вранья в повседневных делах...
Чем наполняется музыка речи?
Листья идейности ложь замела...
Были дороги, и свежие травы
Бурно врывались на сладостный дол:
Только взметнулись снега, и Управа
Вышла из грота на свежий простор:

Нет, не напиться помпезным закатом;
Нет, не погладить мохнатую твердь —
Только заржавить исконное злато,
Выдав на руки погасшую медь.
Чтобы не стало неясности в звуках —
Чтобы плясали под рожками нот.
(Даже при этом не чувствуя муки:
Той, что в долину забвенья несёт).

Там, где не станешь известным и славным;
Там, где живёшь, и ничтожному рад.
Только уж лучше в Геенну и лаву,
Нежели в строго прирезанный сад!

Столько мерцаний над холодом речки...
Дайте всмотреться получше в узор:
Зайчики лунные — это навечно!
Их не задавит лжецов разговор.

Что лучше — спросишь ты? Жить нежным бытом,
Вселяющим стабильность и покой:
Иль шествовать сквозь прорву грязных рытвин,
Засасывая в душу адский гной?

На первый взгляд — теплеющие ряби
Спокойных грустноплазменных озёр
Приятнее, чем сумрачные хляби,
Где прячутся убийца, лжец и вор.

Но этот взгляд — теплеющая дымка
Над прорвой долгих чёртовых равнин,
Где чувства чести рвут на дыбе
И гонят Страсть во впадины глубин.

Где только тишь и низменный порядок.
И свет погас, рассеявшись в туман.
От этой дали до расщелин Ада
Один шажок. Но есть иной нам шанс?

Он есть. Он в жизни без асфальта,
Без поиска удобненьких путей.
Душа тогда соткётся из базальта,
Когда весь быт сплетётся из вестей:
Вестей дурных, тревожных, но... великих,
В которых ты — творец своих миров.
Когда ты — Царь, а рядом — клика
Лжецов, кующих сплавы для оков.

Тогда придёт и нежность и уютность,
Ведь нет в природе сладостнее чувств,
Чем знать, что ты взрываешь круто
Саму канву общественных безумств!

Стелется, стелются... дымные трубы:
Трубы Вселенной из мглы созданЫ!
В каждом событии — краски, этюды:
Мёртвое прошлое, шумные сны.

Стелется дым, превращаясь в дороги —
Сыщешь ты в них первозданный восторг?
Сыщешь... не станешь начальником строгим:
Сыщешь, поддавшись на праведный торг.

Тот, с кем соседствуешь — пусть и невольно,
Хоть и не нравится личность тебе:
Думай, что друг он, и будешь раздольно
Ширь бороздить светлоликих небес.

Тех, где живут мудрецы и святые;
Там, где не властна червивая мгла.
Там проживают, в чьих душах простыла
Речка гордыни: и нет в ней весла.

Нет ей дороги, свободы течений.
Айсберги вымерших прошлых времён:
Годы, когда несмываемой желчью,
Плавали жизни, и плавал в них стон.

Хватит стонать, и возьмёмся за дело:
Наша задача — для всех тёплый сад!
Сочные бухты — отсутствуют мели —
Сложные мысли в узорах лица...

Струится луч звезды, давно погасшей —
Ушедшей в сумрак, в холод и простор.
Огнём больших костров бурлила раньше,
Пока старик ладони не простёр.

Старик Времён — вселенский Архитектор,
Невидимый живым досель мирам.
Для всех... для всех в часах поставил метку:
Но что же ты прикажешь делать нам?

Ответим мы узорам снежным неба,
Пустив свой клич дорогой в звёздный храм:
Потребуем не страсти и не хлеба,
А Млечный Путь к искрящимся мечтам.

Сосны... в сумраке колонны
Тёмных... истинных дворцов.
Выбирайтесь из загонов
Ради светлых новых снов!

Нимфы... древнее преданье
Льётся к кончикам ушей.
Больно с миром расставанье —
Только вдаль ступай смелей!

Ждёт тебя глумливый праздник —
Пляска, равной коей нет.
Здесь зверей — чудесно-разных
Больше, чем у дуба лет.

Не страшись стремиться в путы:
В чаще скрыта благодать.
Новые грядут союзы —
Будь готов их принимать!

Тот, кто против всех порядков;
Тот, кто скинул тяжесть мер,
Тот, без галстуков-обрядов —
НАСТОЯЩИЙ ПИОНЕР!

Когда судьба снимается с уютной мёртвой точки,
Когда залеплен горизонт туманом свежих сил,
Вперёд пройдёт без боли, кто хохочет
(С улыбкой грузный воз сподручнее везти).

Встречай, знакомься, надо — расставайся.
Ступай, когда не хочется вилять в тягучей тьме.
За мелочный пустяк ни в жизнь не кайся,
Ведь мерзкий грязный снег растает по весне.

Пускай уютно и комфортно плавать телу,
Зато глушил мечты песочный водопад,
В котором труд из года в год заело
Промеж камней, стеблей, листов, лопат.

Планета движется, влечёт с собой созданий,
Не спрашивая, сладко/горько им...
И наша цель — кипеть, пока не канет
Звезда, что греет кровь телам живым.

Тогда поймём, зачем ландшафт менялся,
В котором мы кружились без конца.
Смотри, живи, ведя по нитке пальцем
(И нет клубка, и не смотать назад).

Не может быть тепла без перемены,
Иначе бы реальность взорвало.
С одним спектаклем тусклой будет сцена,
Пускай по-волчьи и блестит витражное стекло.

Поэтому сигай с борта лодчонки хлипкой:
Не сочиняй, что это крейсер был.
Удачи в жизни — просто призрак, блики,
Особенно, когда фонарь из хватки обронил.

Когда в душе плетётся тьма, в утробе лезут кошки,
Мечты из небоскрёбов прячутся в сторожки,
Я вспомню, что сокрыта жизнь за пухлыми горами,
Что носится стихийный дух за жёсткими ветрами.

И чтобы с бурей той единым стать титаном,
Отбрось тяжёлых пьяных комплексов листания.
Обдайся холодом, из тела выбей скользкий пляс;
Возьми, что есть: житьё даровано лишь раз.

Не лезьте, черти, в сказочные дрёмы.
Я с вами буду хладным и суровым.

— Ты должен быть холодным лишь с собой,
Ведь нет больнее кар, чем внутренний убой!

Гений сидит, учит подростка называть на ТЫ учителей.
Лучше бы он поучил себя следить за здоровьем вовремя.
Тело, здоровье — это наша неповторимая кровля:
Только они заставляют нас жить и творить веселей...

Что же ты сто́ишь с гнилыми зубами и болью, пронзающей скулы?
Что же за деятель ты, коль не в силах дыру залатать?
В страхе за суммы дантисту богатому плат
Выглядишь странным, порвавшим с реальностью, дурнем.

Срочно, отбросив мечты о светилах и царствах эльфийских,
Ноги засунь расторопно в китайские башмаки.
Может быть, в белых халатах в больницах сидят дураки —
Только дороже всего здоровье своё и спокойствие близких.

Я замираю. Я наслаждаюсь. Не знаю, как быть в социальном кругу.
Я просто работник. Работник. Ищите вы в сказках простого слугу.
Я буду вас звать, как хочу, и в этом Вселенская Правда.
Мне лучше конфликт, чем ущелья задохлого Ада!

Ты знаешь, я с мощью Вселенной общался весь век:
Туманности-вихри, планеты и звёзды — вот мой успех.
В кострах поджигаю желания смертных, утопших в колодцах —
Топор у тебя. Но я не дровина, чтоб хрустко колоться.

Я — личность, я — Сущность. Господь мне назначил недремлющий ум:
А вы пожирайтесь бумажным заветом: черть, хрясь да хрум.
Судьба меня не оставит — она написала узоры звёзд.
Я буду в саду, где даже зимой не меркнет пламя горячих Роз.

Да, розы мне более дороги, чем ты, пышнобрюхий начальник!
В райский путь ты сломаешь и самые крепкие сани:
Не владеешь ты тем, что с самого детства есть у меня:
Не вселил в тебя Космос приятных всеобщих чудес семена!

В культуре куб замшелых граней,
Зарытых исстари столбов.
Нас всё рядят, сажают в сани,
Сплетённые из кружев слов.

Из слов о "нормах" и запретах:
Как там, как здесь себя вести,
Язык тесёмкой заплести,
Пленить натуры вольный ветер.

Зачем делить людей на группы?
К одним — на ТЫ, к другим — на ВЫ...
Условность — это грубо, глупо —
Приятнее разрыв канвы.

В ком плещет детская свобода,
Тому не писан этикет:
Ему родней тепло и свет
Любви, журчащей жилой водной.

Не стоит требовать условность,
Особенно с того, кто слаб.
Засела в ком привычек косность,
Погасших правил скромный раб.

На "Вы"... чудачество из Рима
От власти рангов и дворцов,
Порочной роскоши улов —
Добыча хищницы-гордыни.

Король желает слышать титул:
"Во мне одном сто тысяч лиц,
Громада тюрем и границ".

Нас век неравенства покинул?

До сей поры мы слышим часто:
Начальник — "Вы", работник — "ты".
Раздулся босс пузатой мачтой
И застит хрупкие плоты.

У слова есть характер, символ.
Оно кидает в холод, в жар:
Способно труса сделать сильным,
Приносит мёд и раны жал.

Ошибка думать, будто числа
Таят почтения секрет.
Оно не в скипетрах, не в креслах:
Одежды, титул, статус — клеть.

Я жду чудесного момента,
Когда народ поймёт одно:
Прожить семьёй немудрено —
Единая на всех планета.

Гулять, учиться, поле сеять
Приятней, если мир — друзья.
С чего к тебе на "ты" нельзя?
Всё "Вы" да "Вы" — интриги, сети...

Желаю обществу из зала,
Теплее чтоб друг к другу стало.

Ты ошибаешься в твёрдом своём представлении,
Пускай оно в обществе тяжелеет, как слон.
Ты думаешь, обращение на Вы — уважение —
На самом деле оно не больше, чем просто число...

Ты видишь в склонившейся горничной верность
(Коль спину согнула — почтением точно полна!) —
А мне надоела в глазах человечьих двухмерность
Без лёгкого взгляда на свет из Иного Окна.

На самом деле эти большие слоны — заблуждения —
Сорняк, змеёй ползущий по тёмным мозгам.
Садовыми ножницами до корня обрежь представления
И светлый воздвигни в себе изумрудный храм.

Дымчато-серые школьники вейпят —
Жижу парят от восхода к луне:
Трудно без "дудки" прожить им на свете:
Легче в дыму и дешёвом вине...
Юность слетела как утренний сумрак.
То, что посеяно — срежешь серпом.
Силы исчезли сгоревшим окурком —
Ум и здоровье попали под слом.

Совсем недавно в тёплом кабинете,
Устроившись в подушках из парчи,
Я занят был минутные клочки:
Всё время радость, праздники-приветы.

И вот он я, с ведром тягучей краски:
Начальник грубым лаем говорит.
Тяну на холм облезлые салазки,
А мир такой же крепостью стоит...

Всегда будь равным и старайся
(Во тьме ночной, средь бела дня)
Нести вперёд огонь. Вливайся
Ручьём в поток, что льёт весна.

Тебе сказали: "Надо ВЫкать,
Ведь мне комфортнее вот так".
А ты в ответ: "Неравность — дико,
Мы — листья общего куста".

Когда увянешь от столетья,
Увязнешь в лужицах морщин,
Тогда, поверьте и проверьте,
Ты вспомнишь майский край долин.

Когда жужжали все, как мошки,
Летящие на проблеск ламп;
Когда, прокравшись ловкой кошкой,
Летишь стрелой от дверь и рам.

Давайте будем мы на равных —
На ТЫ, как будто все — друзья!
Ещё нарвут на сердце раны,
Ещё насмешки засвистят.

Порог, пролёт, всё выше, выше,
Но нет нужды менять свой стиль.
Для всех на равных Солнце пышет,
И гирей тянет вниз пузырь.

Пузырь порядков тормозящих,
Гнетущих мир по пустякам,
Раздутый гордостью летящей
Не терпит вольного листка...

Полина — девочка со скрипкой!
Зови тоску в лесную даль
Простой дорожкой, тропкой хлипкой,
Где в землю сгинет вся печаль.
Оставь и Ромку, и Антона:
Они — простейший абрис, пыль.
Их звуки — грохот, скрежет, стоны...
Тупая, мерзостная быль!
Со мной отыщешь ключик к счастью;
Узришь софитов яркий свет.
Падут снежком в овраг напасти —
Отмоется душа от бед.
Затронь серебряные струны,
Взметни смычок над головой.
Горят Тайги бескрайней руны —
Полина, будь навек со мной!

Синеет небо над макушкой;
Шары искрятся на ветвях.
Вокруг разбросаны игрушки;
В душе, меж тем, заплёлся страх...

Заплёлся в белые косички,
Взметнул лисицин рыжий хвост,
Пробился к сердцу чёрной птичкой
И башней взвился в серый рост.

Большая дальняя дорога.
Неон колышется в ночи.
Но где-то там, в таёжных склонах
По-прежнему нутро урчит.

И в пиршестве костлявых дебрей,
Где нет забот, часов, границ,
Вонзились в плоть живую звери,
Отбросив в прошлом маски лиц.

Избрав сакральный древний праздник
Взамен постылых будних дней,
Они мораль и совесть дразнят,
Но нет молитв от Их ночей!

Сугробы, полные загадок,
Навеки сказку сохранят.
Полно ещё детишек гадких,
И добрых много есть ребят.

Сны... Беспокойные дебри... Чащоба...
Вызов в кровавую долгую ночь.
Надо сражаться с напастями, чтобы
Снова забрезжил заутренний луч.

Снова в объятиях милых и близких,
Страхи отбросив, как саван в гробу,
Жить без скандалов, проблем, катаклизмов,
Вместе с любимыми строить судьбу.

Мир беспощаден, а ели бесстрастны;
Чёртом резвится проклятая тень.
В чаще таёжной безумно опасно —
Всякая лезет в глаза дребедень.

Помни до смерти, помни железно.
Помни, как будто из стали слова:
"Ты — человек, и душа твоя вéчна.
Ты — не медведь, не волчок, не сова!"

Пусть не кружится лиса рыжей шубкой.
Это — ловушка и древнее зло.
Выбей у Дьявола адскую дудку.
Выжги до нитки сетей колдовство.

И, насадив на шесты из осины,
Головы демонов лунных долин,
Возгласом вырвись свободным и сильным:
"Я — человек, и я...
НЕ ОДИН!"

Смелее стань, и жизнь тебя дорогой
Большой и сложной в мире наградит.
Не знаю, хорошо ли это... плохо...
И что за поворотом рок сулит.

Я знаю лишь одно, зато железно:
Коль забоишься, вся дорога вдруг
Сожмётся в тесный грубый хмурый круг —
Работа в мире выйдет бесполезной.

Найди пороки худшие, чем трусость!
Обыщешь ада тьму — не сыщешь их.
Нельзя без смелости пройти у жизни курсы:
Прожить лишь можно ряд годов пустых...

Дремлет в туманах мостик,
Призрак куражится белый;
Лес ожидает гостя —
Гостя со сказочной верой...

Гостя без мыслей будних,
Гостя без ржавых крючков.
С ним над дорогой лунной
Звери взлетают без слов...
В мир безграничных снов...

Жадно купались в свете;
Стёрли нечестные роли.
Трудно зимой и летом
Всё ж оставаться собою...
В мыслях границы и доли...
Паром растаяла воля...

Лес открывает окна,
Лес растворяет двери.
Где-то в долине сонной
Снова станцуют звери.

Снова зовущая флейта,
Снова незримая трель.
Снова приносят в жертву
Скучную строгую Тсэль.
Белая колет свирель...

Дремлет посёлок, мостик,
Дремлет река под ним.
Хватит нам вянуть, бросьте!
Лучше давай потрещим!

Даль между Сциллой. Сциллой и Харибдой.
В Туман — налево; справа — Пропасть Змей.
Ногами в грязь — подошвы держит клей;
Закон не даст дорогу третью выбрать.

В Тумане — Сон, у Змей — укусы Ядом.
Пронзить готовы с каплями клыки.
Пощаду просят волки, львы, быки...
Во имя тихого обыденного сада!
"Вперёд" идём послушным сытым стадом.

Неужто выбор Сциллой ограничен,
И ей одна Харибда конкурент?
Дороже Радость, Счастье или Цент?
Дороже Воля, или быть ОТличным?
Придуманный порядок или Личность?

Зачем он нужен — выбор двух окраин?
Дорога есть одна навек — вперёд.
Сквозь снег, сквозь толщу тёмных вод;
И, может быть, мы вместе выйдем к Раю;
Мы в этом стаде быстро увядаем...

Всё между Сциллой. Сциллой и Харибдой...
Налево — мгла, направо — нити змей.
Попробуй стать немножечко сильней —
Без жалости подошвы выдрать!

Вечер, снег, искрят сугробы,
Вдаль уносит свет фонарь.
Хочу я только, сёстры, братья, чтобы
Всё стало так, как это было встарь!
Когда не думали о мелочном и быстром;
Когда давали волю дерзости души;
Когда насмешливым словечком "мистер"
Могли лишь кельты старый суд вершить!
Посёлок, банды... мне милее звери.
Они мои, в них больше теплоты!
В них качества, в которые я верю —
Из прошлого в грядущее мосты!
Пускай сияет снег, огнём взвихряясь —
Пускай огонь глотает наши сети!
Пускай Земля, в сияньи растворяясь,
Границ порушит про́клятые клети!

Звезда одна... мигает в чистом небе.
Её законы выше норм земных.
У нас творится чушь в проклятом вебе —
Забыли все о радостях простых!
Мы власть хотим, признание и гордость —
Добро, призвание отправили на слом.
Козёл рогатый, чёрт содержит волость;
Закрыл нам грёзы серый скучный слон!
Но я восстану, я добуду краску;
Слона я выкрашу в ярчайший Солнца цвет!
На нём с тобой поедем вместе в сказку,
Где нет ни статусов, ни должности, ни лет!

Леса, Лиса, Тайга и сосны...
Какое может здесь "на ВЫ"?
Я даже к древним кедрам рослым
Всегда и только лишь на ТЫ!
Пацан... ещё и ровный, чёткий
Не должен ВЫкать никому!
С Алисой все для нас увёртки;
Я догмы пыльных стен сомну!
Плясать под окнами своими
Тому мы только разрешим,
Взрастил кто искренности семя,
Порядки сжёг в пролётный дым!

Мы пишем повесть хладных острых граней.
Падёт назавтра снова дождь и снег?
Неважно - мы в плену своих утех;
Куда ведут они? Не знаем сами.

Кружи́тся город ветреной метелью,
Кружи́тся люд на улицах, в дверях;
Нацепит день заботы ожерелья -
Причуды разные создаст в чудны́х умах.
Гудит Сатир невидимой свирелью,
Прогонит прочь уныние и страх...

Во тьме веков, в углах порядков
Разжечь взмывающий огонь -
Приблизить мир... бездумно сладкий,
Построить от нападок бронь.
Гниют столбы в заборе шатком.

Мой милый одинокий критик,
Ругаешь ты меня, бранишь,
Но я ведь - крайне нужный винтик,
Который в сердце ты хранишь.

Тебе моя потребна рожа,
Ведь если винтик оторвать,
Часы ходишь не станут больше.
Их так легко навек сломать.

А я тебя лелею в сердце
И жду просветов в голове.
Заставь колёсики вертеться,
Как шустрых мЮмзиков в мовЕ!

Пускай извилины пророют,
Прорубят форточки идей.
Враги Луч Правды не укроют...
Давай! Люби меня смелей!

Мой бедный беспощадный критик,
Зачем опять во тьму глядишь?
Глядишь - потерян будет винтик,
В аду твоём настанет Тишь...

Исчезнут в мире предрассудки,
Навеки упадёт догмат.
Простого счастья незабудки
Покроют мира свежий сад.

И лишь природа будет та же;
Рассвет, гроза да свет Луны.
Зачем терпеть нам жизни кражу?
Реальность — только наши сны...

Увидим мы кошмар иль сказку,
Зависит лишь от нас самих.
Ломая старую указку,
Не будь похожим на других.

Стремись к дороге своевольной
Со Здравым Смыслом в голове.
ЯвИтся путь тебе раздольный,
В себя лишь только ты поверь!

"Не лезь Туда - ходить в портал не надо!" -
Напутствовал меня обросший дед.
"Не гонит здесь и старый фермер стадо!
Запомни, отрок, мудрый сей завет".

Глаза мои сверкнули интересом:
"Нельзя меня так просто испугать!
Не страшен даже вой из чащи леса
И мощных шершней жалящая рать!"

Сгущались сумерки в тумане над равниной.
"Взглянуть туда обязан... хоть глазком...
Боятся - всё прознаю, стану сильным -
Отправлю весь порядок их на слом!

Узрею то, чего не должен смертный...
Душа моя сметливей, чем у вас.
Считаете, я зайчик безответный?
Приметы ваши - юности указ?"

Спешу в туман - в груди донельзя томно.
Обычное внушенье - что уж там...
Портал огнём мерцает синим сонно.
Веду себя, как вор - вот стыд и срам!

Ступил вперёд - трясутся жилы, веки;
Рукою взмах - в ладонь вонзился снег.
"Раскрою тайны! Стану Тем, Кто Светит.
Устои вековые Кто поверг!"

Визжит, звенит, мелькает Зазеркалье.
"Не вижу! Не пойму! Не разберу!
Сюда соваться прааавильно не стали...
Назад хочу, в привычную нору!"

Прошла неделя, две, налился месяц...
Вернулся он с росою по утру.
В деревне праздник - пляшут, куролесят -
Лишь душу парня игры не берут.

Герой не вымолвил соседям ни полслова;
В саду своём сидел всю ночь один.
И что же парень понял Там такого,
Что стал смирнее клёнов да осин?

Не знаем мы. Прошли десятилетья.
Седым он стал обросшим стариком.
Какой-то юноша опять в портал наметил;
В таких же сумерках покинул отчий дом.

Старик всего лишь тихо ухмыльнулся.
Он против даже слова не сказал.
Юнец ушёл... Он больше не вернулся.
Для каждого конечный есть вокзал.

I.
Спускался он за хворостом в овражек,
Заснеженный тоскливою зимой.
Стволы мрачнее самой чёрной сажи,
И ветер выл: "Постой, постоой, постооой..."
Цеплялись валенки его за корневища -
В округе прятались звериные жилища;
Шагал без страха - он привык к рутине:
Богатая на ветки здесь низина.
Мешок наполнился, как будто без усилий -
Пора ступать назад. "Затопим печь,
До утречка смогу спокойно лечь.
Нормальненько живём... И раньше жили!"
Усталость, где же ты? Привычно тело.
Пора домой, а то уж Солнце село.

II.
Пред хижиной на стареньком крылечке
Сидел изящный рыже-чёрный зверь.
Он голосом иным, нечеловечьим
Запел, хвостом обмахивая дверь:
"Со мной вперёд - врата миров иных,
Лесов чудес, волшебников живых
Тебя принять давно уже готовы,
Ответь "готов" - коротенькое слово..."
Продлилось удивление секунду;
Огонь в глазах возник, но вмиг исчез;
Схватил топор - массивный стали вес -
Сразить опасность внутреннего бунта!
Рука дубовую вздымает кверху ручку;
Исчез пришелец, будто с бурей тучка.

III.
Так вот: труба, кровать и кухня;
А грёзам сладким место в сладком сне.
Рассвет - мечты людей мгновенно рухнут,
Готовясь строиться обратно при Луне...
Мороз рисует линии на стёклах,
Посёлок снова чёрный, белый, блёклый...
Собака лает - местная дворняжка, -
В душе ему до боли стало тяжко...
Сквозь дрёму видится: верёвочки узоров,
Сомкнувшись под особенным углом,
Подвинувшись украдочкой, тайком,
Чертили зверя странного с задором.
Следила хитро рыжая мордашка -
Он сделал выбор. Это было тяжко.

I.
Его пленял дворец немым сияньем.
Мечта - попасть туда на жалкий миг.
ЛенЭйн сидел за рисованьем -
Мечты в альбоме вновь воздвиг:
Громадный ров и мост блестящий;
Дракон на страже настоящий;
Звенящий колокол на башне...
Не то, что хата, двор и пашня!
Совсем пропал в деревне нашей!
До смерти рыться, знать, в земле -
Балы, красоты лишь во сне.
Заместо вин - супы да каша.
"Помочь мне Небо сможет разве...
Прошу, устройте парню праздник!

II.
Хочу туда - за те громады,
Где жизнь кипит, что в море шторм!
Готов ухаживать за садом:
Сметать с дорожек пыль да сор".
Хлопок раздался в узенькой печурке,
И выскочил дедок с большущей сумкой.
Достал оттуда томик серебристый:
Светились магией исписанные листья.
- Меня прислало Небо, о бедняжка.
Возрадуйся - дошли твои мечты -
Драконы, башни, нежные цветы...
Надеемся, не станет слишком тяжко.
- Спасибо, - шёпотом сказал,
Без чувств от радости упал.

III.
- В садах дворца семейно да уютно... -
Знакомство вёл садовник старший.
- Работать если будешь складно, путно,
Накормим каждый день "от пуза" кашей;
Дадим кроватку в домике для слуг;
Зимой в камине пламя - тёплый дух;
Костюм пошьём рабочий чёрный новый;
С замком сервант - не влезут ночью воры...
- Чего?.. - застряло слово в горле;
Комок набух под самым языком;
Припомнился внезапно старый дом,
Бескрайнего простор пшеницы поля.
- Не понял... А балы, приёмы?
Где всё, чего не ведал дома?

IV.
Весёлый смех. Старик не мог сдержаться:
Затрясся весь от носика до пят.
- Не нам с тобой уж этого бояться:
По счастью, мы - не знать, и очень рад.
- Похож чего-то ты, старик, на вату:
Летал низиной - плавал мелковато,
А я попробую да сделаю карьеру.
Во мне есть главное - отчаянная вера.
- Ступай работать - на, держи лопату!
Закончи труд с посадкой по аллее -
Надеюсь, до приезда мы успеем.
Упрёков и скандалов нам не надо.
"Лопата... куст..." - Ленэйн промямлил робко,
Но всё-таки кивнул начальству кротко.

V.
Деньки неслись - и каждый раз работа.
Надумался Ленэйну хитрый план:
"Ошибку сделаю - не просто недосмотр:
Придёт ругаться знати первый сан -
Вот так и свижусь с высшим я начальством.
С размахом только выкажу нахальство!"
На Розовой, заметной всем, Аллее,
Отрезал он бутоны, не жалея;
На землю падали красавицы покорно -
Закончена работа в быстрый срок.
"Узрею общества я вскоре самый сок.
Простят, подружимся, и станет мне привольно".
Начальник вечером за голову схватился
Да гневною тирадой разразился:

VI.
- Зачем ты сделал Это, несмышлёныш?
Ленэйн подробно всё и рассказал.
- Аллеи только НАС лишил, гадёныш!
Сюда не ходят те, о ком мечтал.
Гонца направят раз в году с осмотром,
Пройдётся быстренько по торным главным тропам.
Не взглянет он на розы, хризантемы, -
- Кусты на месте? - Да. - Закрыта тема.
Но каждый день сюда приходишь ты,
Другие слуги: кучер, повар, дворник.
Добавил мрака в жизнь простых, негодник;
Кромсал не розы, братец, а мечты...
Надеюсь, понял. С миром отпускаю.
Работай дальше - в первый раз прощаю.

VII.
Опять в поту, грязи и грубой пыли.
"Костюм потаскан. Где же вы, балы?"
С граблями девушки поодаль проходили;
Несли мужчины кресла, шкаф, столы...
- Ребят! - Ленэйн воскликнул громко,
- Прервите вы ношение и копку!
Не видел до сих пор большую личность.
Живёте в замке! Что за безразличность?!
- Ты правда хочешь "свет" в лицо увидеть? -
Спросил с усмешкой полный бригадир.
- Смотри: сегодня ночью будет пир.
И как тебе сказать да не обидеть...
С трубой подзорной, в общем, лезь на гору -
В окошках танцев высмотришь узоры.

VIII.
Виднелись в отсветах камзолы, фраки, платья:
На пальцах золото, в глазах довольный блеск.
Иные уж в расслабленных объятьях...
Узорного камина смачный треск...
Стоят на вытяжку доверенные слуги,
А из народа - разве только мухи.
И тем непросто выси покорить,
И даже им сытней подальше жить.
Куда ни сунься - яды да ловушки;
Коварны здесь широкие улыбки:
Добры по планам, горестны и пылки.
Держи-ка с ними ушки на макушке!
Следил Ленэйн и горький вкус почуял;
Назавтра прочь сбежал, внутри враждуя.

IX.
Сказал: "Не вижу больше смысла".
Окинул всё... Последний взгляд...
Над речкой радуга зависла -
Весёлый славный путь назад.
Пропал овраг, дворец блестящий;
Дракон в цепях рычал грозяще.
Вот колокол затих на башне -
Ленэйн шагал к привычной пашне.
"Но где же низ, а где высоты?
Где в счастье жизнь, а где печаль?"
Звенела свежим ветром даль,
Прощая людям все невзгоды.
Внушишь себе какое горе,
И с миром сразу будешь в ссоре.

X.
- Понравились сады, балы и танцы? -
Насмешливо встречает хитрый гном.
- Для Личностей мы просто оборванцы -
Не знают Истины о Равенстве простом...
Достал старик из сумки колокольчик.
(На свете не сыскать такого звонче).
ВорвАлась трель в обитель человечью -
Забыл герой, случилось что, навечно.
Опять с утра с поломанной лопатой
Выкапывать картошку и морковь.
А из глубин мечты прорвались вновь,
Как рвётся старая на курточке заплата.
"Туда хочу, где башни серебрятся,
Где в залах пары знатные кружатся!"

XI. Эпилог
Река раздвинулась - и нет конца и края;
Взошёл на берегу младой Росток.
А лунный лик, в воде волной играя,
Ростку казался близок - лишь бросок...
А в полночь шторм - и берег затопило;
Растения волнАми поглотило.
Росток свою Луну увидел рядом,
Бурленьем гибельным по маковку объятый.
Не ведают дела ростков светила -
Не знают их. И надо ли оно?
Всё лучше жизнь, чем омут. Дальше дно...
Опасно перепрыгивать перила.

Селянка горбится в полях и огороде -
Болтают львицы светские о моде.

А чтобы жизнь лилась рекою,
Сбылись чудесные мечты,
Ты будь, пожалуйста, собою,
Вокруг зови друзей на "ты".
Друзья — все люди на планете:
Мужчины, женщины и дети.
Возможно сложный мир спасти,
Коль общий Ключ Добра найти.
И не за статус, а за совесть
Толкать вперёд большой прогресс.
Смотри, мой друг, на древний лес —
Гармонии эльфийску повесть.

Создали нас для высшей цели...
Вот только мы в неё не верим.